Добрая фея
И была дорога. Она начиналась сзади и исчезала впереди. Под оранжевыми фонарями мы все были оранжевыми словно апельсины странной формы, но никого это не волновало, разве что я глазами фотографировала. Туман перед нами, людьми, расступался, и ровно так же сходился позади нас, эдакая дымка рыжеватая под фонарём рыжим.
Мы находились везде и нигде. Мы шли по планете Земля, но даже сейчас я не могу с точностью сказать, было ли то место на самом деле. Ведь эта дорога мне могла присниться, в палатках сны такие реалистичные снятся - невероятно! А если сон до мельчайших подробностей запомнить после пробуждения, то он и вовсе становится частью воспоминаний о твоей жизни, ты знал?
Люди шли по дороге, спотыкаясь о камни, перепрыгивая трещинки и лужи огромные - словно перелетали, крылья расправляя. Люди разговаривали между собой, вели каждый свой диалог, не обязательно при этом собеседника иметь. Но слова, спутываясь, оседали в тумане, превращаясь, кажется, именно в этот туман. Слова выскакивали из говорящих ртов с клубочками пара, а те почти на глазах замерзали окончательно, так и повисая в воздухе, и с туманом смешивались. Всё с этим туманом смешивалось. И звуки он поглощал, все, кроме шарканья подошв о неровный асфальт. Так и получалось, что мы шли с тобой и слышали только друг друга (слова успевали долетать до наших ушей, но не до чужих) и шарканье двенадцати пар обуви. Ты ещё был такого грязно оранжевого цвета - у тебя кофта была синяя, вот и оттенок так себе получился.
А я шла чётко по разметке. Посередине шла, а ты рядом. Когда белая полоса прерывалась, я прыгала на остатки белой краски впереди или шагала широкими шагами, чтобы по асфальту серому не шагать, а только по полоске белой. Да, это она в нормальном состоянии белой была. А там, на дороге, она отливала оранжевым оттенком.
А ещё мы с тобой разговаривали.
- О чём?
Как о чём? Да обо всём.О твоей жизни, о моей. О нашей, наверное. Я и сама не помню, это ж было всё невсамделишное.
- Как не помнишь? Это же было двенадцатого сентября.
А чего ты путаешь меня? Двенадцать там было пар обуви, которые шаркали по асфальту серому, а число это было одиннадцатое. Да и какая, впрочем, разница? Хоть тринадцатого. Всё равно не было этого, никто и не вспомнит даже. Я одна из вас всё глазами фотографировала, снимки видишь?
- Не вижу.
И действительно, они же у меня в голове. Но ты ко мне в голову не лезь, ты там прошлой ночью бродил. Всё бродил-бродил, а я тебя повсюду водила. В моей голове.
- А что с дорогой-то?
Да ничего. Это я так вспомнила, просто. Знаешь, в голову иногда образы всякие забредают - так и ко мне забрёл. Вспомнился, точнее. Или нет. Но в любом случае, я всё понять не могу, существовала ли она, дорога, на самом деле? А то там так тихо было, слова в тумане исчезали, а небо всё не светлело. Казалось, мы шли по дороге бесконечно, хотя, вроде, и не шли вовсе.
Ещё чаю хочешь?
Мы находились везде и нигде. Мы шли по планете Земля, но даже сейчас я не могу с точностью сказать, было ли то место на самом деле. Ведь эта дорога мне могла присниться, в палатках сны такие реалистичные снятся - невероятно! А если сон до мельчайших подробностей запомнить после пробуждения, то он и вовсе становится частью воспоминаний о твоей жизни, ты знал?
Люди шли по дороге, спотыкаясь о камни, перепрыгивая трещинки и лужи огромные - словно перелетали, крылья расправляя. Люди разговаривали между собой, вели каждый свой диалог, не обязательно при этом собеседника иметь. Но слова, спутываясь, оседали в тумане, превращаясь, кажется, именно в этот туман. Слова выскакивали из говорящих ртов с клубочками пара, а те почти на глазах замерзали окончательно, так и повисая в воздухе, и с туманом смешивались. Всё с этим туманом смешивалось. И звуки он поглощал, все, кроме шарканья подошв о неровный асфальт. Так и получалось, что мы шли с тобой и слышали только друг друга (слова успевали долетать до наших ушей, но не до чужих) и шарканье двенадцати пар обуви. Ты ещё был такого грязно оранжевого цвета - у тебя кофта была синяя, вот и оттенок так себе получился.
А я шла чётко по разметке. Посередине шла, а ты рядом. Когда белая полоса прерывалась, я прыгала на остатки белой краски впереди или шагала широкими шагами, чтобы по асфальту серому не шагать, а только по полоске белой. Да, это она в нормальном состоянии белой была. А там, на дороге, она отливала оранжевым оттенком.
А ещё мы с тобой разговаривали.
- О чём?
Как о чём? Да обо всём.О твоей жизни, о моей. О нашей, наверное. Я и сама не помню, это ж было всё невсамделишное.
- Как не помнишь? Это же было двенадцатого сентября.
А чего ты путаешь меня? Двенадцать там было пар обуви, которые шаркали по асфальту серому, а число это было одиннадцатое. Да и какая, впрочем, разница? Хоть тринадцатого. Всё равно не было этого, никто и не вспомнит даже. Я одна из вас всё глазами фотографировала, снимки видишь?
- Не вижу.
И действительно, они же у меня в голове. Но ты ко мне в голову не лезь, ты там прошлой ночью бродил. Всё бродил-бродил, а я тебя повсюду водила. В моей голове.
- А что с дорогой-то?
Да ничего. Это я так вспомнила, просто. Знаешь, в голову иногда образы всякие забредают - так и ко мне забрёл. Вспомнился, точнее. Или нет. Но в любом случае, я всё понять не могу, существовала ли она, дорога, на самом деле? А то там так тихо было, слова в тумане исчезали, а небо всё не светлело. Казалось, мы шли по дороге бесконечно, хотя, вроде, и не шли вовсе.
Ещё чаю хочешь?